Член Генсовета «Единой России» Владимир Плигин: «Москва – это монстр, поглощающий ресурсы страны»

В последнее время проблема модернизации начинает приобретать все более практическое звучание и в российских регионах. Это не может не обнадеживать. Вместе с тем, сообщества небольших городов все отчетливее понимают, что их регионы фактически не включены в модернизационную повестку дня.

Нет ни конкретных планов развития, ни четких задач для региональных руководителей, которые должны воплощать политику Центра. Как модернизировать и не потерять российскую провинцию? Как понять, какие реформы будут производиться и будет ли востребован потенциал небольших регионов? Ответы на эти вопросы отнюдь не лежат на поверхности хотя бы потому, что тема модернизации российской провинции на сегодняшний день находится как вне поля интереса федеральных экспертов, так и общественной дискуссии. Во время российско-грузинского форума выпускница Школы 2008 года Наталья Балакирева обсудила вышеперечисленные проблемы с экспертом Школы, председателем Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Госдумы РФ четвертого и пятого созывов, членом генерального совета «Единой России» Владимиром Плигиным.

ВХОЖДЕНИЕ В ПОЛИТИКУ

– Владимир Николаевич, в долгих представлениях вы, безусловно, не нуждаетесь, однако мне хотелось бы остановиться на некоторых фактах вашей биографии, помогающих пояснить нашим читателям, почему тема региональной модернизации вам небезразлична. Вы, в отличие от многих представителей федеральной элиты, родились не в Москве и не в Санкт-Петербурге, а в Вологодской области, в деревне Игнатово. Пожалуй, не самый простой старт для политика, да и не самые простые жизненные обстоятельства для человека, обладающего вашим уровнем профессионализма, образования и культуры. Какой путь вы прошли, что на него влияло?

– Когда я начинал учиться, на качество образования значительно влияли те культура и статус учителя, которые были свойственны сельской школе в Советском Союзе и которые сейчас, к сожалению, уходят. В тот период обучение в сельских школах было в ряде случаев даже более глубоким, чем в городских. Ведь оно основывалось на высоком уровне личной ответственности целого поколения учителей, которое вкладывало в образование всю душу. Напомню, что Вологодская область была одним из мест послереволюционных ссылок санкт-петербургской интеллигенции. И мне представляется, что всё, чему меня научили в нашей сельской школе, было абсолютного качества. Поэтому уровень знаний, полученных тогда, это, конечно, не моя заслуга, это труд моих учителей.

Несомненно, очень многое в плане образования я получил и в семье – от бабушки. В детстве она часто читала мне романы и повести. Кто-то не поверит, но в три года я с интересом слушал отрывки из «Войны и мира».
Я ни в коем случае не идеализирую тот период. Но это действительно была несколько иная деревня, чем та, образ которой с некоторых пор присутствует в нашем сознании.

– Известно, что вы столкнулись с миром политики задолго до того, как стали членом партии «Единая Россия» и избрались в Государственную Думу. До этих событий вы работали с Анатолием Собчаком, а затем ушли в бизнес – входили в советы директоров ряда крупнейших российских компаний. Считаете ли вы эти события вашей жизни вполне закономерными, или же они зависели от некоего случая?

– Имея достаточный уровень базовых знаний плюс некоторое везение, при большом конкурсе мне удалось поступить на юридический факультет Ленинградского университета. А дальше, как могут сказать многие, все случилось так, как случилось. В тот период я, конечно, не знал, что два президента Российской Федерации получат образование в том же университете, что и я. Владимир Владимирович Путин закончил юридический факультет Ленинградского университета за год до меня, а Дмитрий Анатольевич Медведев поступил туда через несколько лет. И тут-то мне как раз не повезло: надо было бы поучиться с предыдущим или сдавать вступительные экзамены в год поступления нынешнего. А если серьезно, то совершенно естественно, что все события в нашей жизни являются как закономерными, так и, конечно же, делом случая. Объективно говоря, от случая в жизни зависит исключительно много.

– Например.

– Так сложилось, что работа в Институте государства и права Российской академии наук, а затем и занятия адвокатурой свели меня со многими участниками мира политики задолго до начала моей политической карьеры. Ведь мы вели дела многих очень известных людей. При этом подчеркну, что я никогда не работал с Анатолием Александровичем Собчаком, и никакого влияния на мою карьеру он не оказывал. Мы познакомились в 1978 году, когда он, помимо прочего, читал нам в рамках спецкурса очень «нудное» право. Оно касалось материально-технического снабжения, поэтому число его слушателей было невелико: трое вместе со мной. Вполне естественно, это обстоятельство предполагало достаточно плотное общение с этим интересным и талантливым человеком. А затем на какое-то время я стал его адвокатом, к сожалению, в очень непростой период его жизни.

Что касается участия в советах директоров ряда крупнейших российских компаний, то такой опыт у меня действительно был. Мне повезло работать в том числе и в авиапроизводительных компаниях. И мне приятно думать о том, что в тот период времени, когда я там был, компании продолжали существовать и даже строили самолеты.

О «ЕДИНОЙ РОССИИ» И ВЫБОРАХ

– Владимир Николаевич, вы известны как активный участник внутрипартийной дискуссии, развернувшейся в «Единой России» в апреле 2005 года. Тогда группа «единороссов», которую вы возглавляли, выступила с публичным «Обращением к членам партии», в котором предложила «Единой России» принять на вооружение идеологию «обновленного либерализма». В ответ на это другая группа депутатов, лидером которой был Андрей Исаев, предложила альтернативную – левую – идеологическую платформу. Черту под этой идеей, как известно, подвел Борис Грызлов, заявивший, что «медведям крылья не нужны, медведи не летают». Тем не менее, эта дискуссия послужила средой для формирования обоих течений в «Единой России»: социального и либерального. В чем вы видите миссию либерального течения «партии власти»?

– Начну с того, что партию «Единая Россия» в настоящее время принято достаточно часто ругать. Она является правящей, отвечает за положение в стране, что, по моему мнению, и определяет всю сложность отношения к ней.

При этом я считаю, что для нас сейчас принципиально важно, чтобы «Единая Россия» оставалась партией, отстаивающей, в том числе, идеологию, которую можно определить как либерально-консервативную. Я думаю, что все, что делает Дмитрий Медведев, укладывается именно в либерально-консервативное направление, по которому, кстати, шёл и Владимир Путин будучи президентом. Для нас важно не скатиться в популистскую демагогическую левую риторику. Ведь эту позицию занять достаточно легко – ты будешь интересным, популярным, за тебя будут голосовать. Но нужно отдавать себе отчет в том, что такое развитие страны – тупиковое. Проще всего сказать: мы вам отдадим деньги, и вы будете жить хорошо. Однако все это является ложью, неконструктивной вещью. Конечно, мы можем в какой-то период все раздать, но счастье пройдет довольно скоро. Именно поэтому важны наши усилия по удержанию государственной политики в ответственном либерально-консервативном направлении с ориентацией на людей дееспособных, а не вечно плачущих. (Я имею в виду тех, кто здоров и может сам себя обеспечить.) С ними мы должны разговаривать честно и открыто: либо ты будешь работать и, соответственно, иметь успех, либо не будешь работать и станешь нытиком. А нытиков мы поддерживать не хотим. Эта политика выглядит жесткой, но мне бы хотелось, чтобы партия её проводила.
К сожалению, нам не всегда удается отстаивать эту точку зрения. И мой почти вечный оппонент Андрей Исаев нередко более популярен. Но, тем не менее, я уверен, что, участвуя в партии «Единая Россия», можно влиять на её политику в либерально-консервативном направлении, являющемся единственно возможным для нормального развития страны.

– Россия находится на этапе подготовки к большому электоральному циклу – в 2011 году нам предстоят выборы в Государственную Думу, а в 2012-м – президентские выборы. Не могу не поинтересоваться, будет ли тема модернизации включена в предвыборную повестку?

– Проблема заключается в том (об этом мне неоднократно приходилось говорить и в Московской школе политических исследований, которую возглавляет мой друг Елена Немировская), что модернизация не является выдумкой некоей группы людей на некий политический период. Модернизация крайне необходима для будущего нашей страны. Ведь мы уже проели, если не сказать «прожрали», все то, что было предложено экономикой предыдущего периода. В настоящее время мы глупо уничтожаем инфраструктуру. Поэтому президент и говорит о модернизации, постоянно подчеркивает важность этого процесса. И я полагаю, что тема модернизации, в том или ином варианте, будет включена в предвыборную работу.

МОДЕРНИЗАЦИЯ VS ПРОВИНЦИЯ?

– Поскольку вы родились и выросли в глубинке, то, наверное, лучше, чем многие современные политики, представляете себе трудности коренных российских земель, основная из которых – депопуляция. При этом складывается впечатление, что эта и другие проблемы российской провинции должны решаться как бы сами собой. В экспертной среде, к примеру, озвучивается мнение о том, что глубинка должна самостоятельно встраиваться в модернизационную повестку дня, проявлять инициативу, предлагать столицам свои услуги, свой товар. Насколько такой подход реализуем в условиях, когда инициатива регионов и инициатива в регионах не поощрялись в течение достаточно продолжительного периода времени?

– В этом году я был в Вологодской области, и это стало для меня огромным испытанием. Я решил проехать по тем деревням, которые я знал, встретиться с людьми, которые там живут. Многих деревень я не увидел в принципе. На их месте стояли совершенно пустые дома, сквозь пол которых прорастала трава. Это, конечно же, трагедия. Сжатие шагреневой кожи русской жизни происходит на глазах, причем очень жестко. Правда заключается в том, что в деревнях Вологодской области вообще очень сложно вырастить яблоневые сады. Но в этом теплом году в них было очень много плодов, которые никто не ел. А когда я там рос, яблоки съедались ещё на стадии зародыша – либо теми детьми, которые там жили, либо теми, которые туда приезжали… И это драма!

Как решать эту проблему, сказать крайне сложно. У меня, к примеру, есть надежда на честные семьи, которые продолжают жить в российских деревнях, продолжают рожать детей. Так, по брошенным сельским землям мы ездили с моим дальним родственником, у которого три внука. Один из них (ему семь лет) настоящий местный кулачок – его прадед был известным кулаком. И чувствуется, что у мальчика есть гены. Поэтому меня не оставляет надежда на то, что у нас хватит ума не разрушить мир этого нарождающегося нового местного человечка, который умеет работать, и тогда у нас, может быть, все будет нормально.

– Может, решение лежит в плоскости модернизации регионального законодательства, которое поможет развитию конкуренции?

– Просто воровать надо меньше. Если у региональных властей хватит совести, говорящей о том, что надо давать развиваться всем, а не жить по кущевскому варианту, когда правит твоя банда или твоя семья, то всё вернется на круги своя. Власть должна быть вне бизнеса, чтобы позволять развиваться малому, среднему и другому производству, помогать ему. Этого вполне достаточно для того, чтобы здравые ростки людской инициативы проросли.

– А как вы относитесь к идее формирования 20 агломераций, которые, по прогнозам СМИ, должны появиться вокруг крупных городов? Нет ли опасения, что этот проект при его реализации может привести к ускорению депопуляции российской провинции? А ведь это уже вопрос безопасности и целостности страны.

– Сегодня я начал читать неофициальную экспертную справку по развитию агломераций, которую мне прислало Министерство регионального развития. Мне представляется, что Россия как страна одного города, конечно же, существовать не может. Этот монстр в виде Москвы продолжает всасывать в себя интеллектуальные, экономические и другие ресурсы страны. Он уже преодолевает явления, которые обозначаются философской категорией «мера». Поэтому в России, естественно, придется выращивать новые крупные центры. Эти центры, конечно же, приведут к формированию агломераций. С моей точки зрения, это рациональный путь развития.

Кроме того, нужно учитывать, что на части российской территории жить просто нельзя. Ведь туда, как правило, людей расселяли только в условиях военно-административного режима. Мы должны как-то оптимизировать этот процесс и не удерживать людей в бесперспективных регионах. Хотя порой мне кажется, что удержание происходит исключительно из-за того, что в эти регионы нужно осуществлять либо северный завоз, либо какой-то иной завоз, на котором можно «распиливать» деньги налогоплательщиков.

ЧТО ДЕЛАТЬ?

– Недавно на одной из конференций вы заявили о том, что «необходимо добиться осознания обществом и конкретным гражданином своих интересов. Человек должен быть лично свободен, стремиться определять свою судьбу самостоятельно». Как помочь, к примеру, жителю Орловской области вдруг обрести желание стать самостоятельным, не зависимым от государственной поддержки? Как сформировать понимание того, что конкуренция – это совсем неплохо, а инициатива не будет наказуема?

– Говоря о человеке, личности, мы должны понимать, что любая страна находится под влиянием собственной истории. Когда варварским режимом уничтожались десятки миллионов людей, ориентация ведь шла в основном на тех, кто мог свободно мыслить. Именно они изымались из политической и общественной плоскости. В такой ситуации, конечно же, сложно сохранить оптимизм. При этом я не критикую великую российскую историю, а говорю о фактах.

Невзирая на сложности, мы должны медленно, спокойно ориентировать человека на самостоятельность, независимость от некой абстрактной государственной поддержки. Мы должны говорить о том, что эта поддержка базируется на труде других людей. Мне, конечно, могут возразить: на том труде, который предполагает «распил» кем-то денег от нефти и газа. И в этих словах будет, наверное, своя правда. Но и она не должна мешать развитию.

В рамках либерально-консервативного направления мы как раз и говорим о том, что если человек может, то он должен сам предпринимать попытки трудиться, стремиться к чему-то. Поэтому не исключаю, что нам с детского сада придется формировать представление о том, что конкуренция – это хорошо, а инициатива ни в коем случае не наказуема. Конкуренция и инициатива – в объеме права и морали.

Источник: сайт «Московской школы политических исследований»