Соавтор нового учебника по истории Юрий Никифоров: «Успешно реализована идея о синхронизации курсов отечественной и мировой истории в рамках единого школьного предмета»

Старшеклассников с 1 сентября ждут новые учебники истории – вернее, новый единый государственный учебник.

О его подготовке было известно уже давно, но когда выяснилось, что учебник готов, эта новость вызвала всплеск откликов: как позитивных («давно пора»), так и негативных – в первую очередь со стороны всевозможных релокантов и иноагентов.

Эта критика, естественно, не содержит сколько-нибудь аргументированного разбора тех или иных ошибочных (по их мнению) положений или указаний на ошибки в фактологии. Главная цель – воздействовать на эмоции широкой аудитории с целью формирования негативного отношения к учебнику.

Эмоциональные высказывания критиков главным образом отражают неприятие самой концепции введения ЕДИНОГО государственного учебника. Что касается претензий «по существу», то их крайне мало, и они нужны только для того, чтобы затушевать главные – идеологические – претензии.

О недобросовестности этой критики, очевидно заказном политическом характере свидетельствует ее избирательность: прежде всего, сосредоточение ее исключительно на содержании учебника «Истории России» для 11 класса (1945-2022, включая раздел об СВО), при полном игнорировании содержания и самого факта существования учебников по «Всеобщей истории» (10-11 кл) и учебника по истории России для 10 класса (1914-1945).

Между тем учебники по «Истории России» и «Всеобщей истории» составляют единый Учебно-методический комплекс. Авторами новых учебников успешно реализована идея о синхронизации курсов отечественной и мировой истории в рамках единого школьного предмета «История». Соответственно, обе книги единого учебника («История России» и «Всеобщая история») дополняют друг друга как с научно-исторической, так и с учебно-методической точки зрения.

Кроме того, полностью игнорируется наличие в учебнике методического аппарата (вопросов и заданий для самостоятельной работы, ссылок на дополнительные ресурсы и источники информации), – а именно эта составляющая учебника ответственна за решение задач по формированию познавательной самостоятельности школьников, выработке навыков критического мышления.

Судя по всему, критики совершенно не представляет себе роль и место учебника в современной системе школьного образования (если не допустить, что это — сознательная демагогия в рамках избранной им общей стратегии).

Их негодование по поводу «внедрения единомыслия» — абсолютно на пустом месте. Обличаемый образовательный «канон» в области истории задается вовсе не авторами конкретного учебника, а документами, имеющими для государственных образовательных учреждений нормативно-правовой характер. В частности, утвержденной в 2020 г. Коллегией Министерства просвещения России Концепцией преподавания учебного курса «История России» и Историко-культурным стандартом как ее составной частью.

С 2014 г. содержние всех допущенные к использованию в школе учебники уже соответствовало «единому канону» с точки зрения целей и задач исторического образования, а также «содержательному ядру», определенному Историко-культурным стандартом. Среди них не было ни одного, который можно было бы расценивать как «альтернативный», где содержался бы принципиально иной перечень исторических событий или героев, предлагались бы другие модели объяснения явлений и процессов, и т.п.

Выстраивая обвинения в адрес единого учебника как главной угрозы «свободомыслию», его критики совершенно отказываются от рассмотрения вопроса о соответствии его содержания как целям и задачам массового исторического образования, так и определенному Историко-культурным стандартом «содержательному ядру» («нормативному образу прошлого»).

Очевидно, что демагогические призывы в современных условиях вернуться к вариативности учебников означают стремление разрушить этот «канон». Во что это выльется на практике? К чему это приведет? К отказу от единого ядра содержания курса «История» (отмену ИКС), что повлечет за собой невозможность проведения государственной итоговой аттестации (экзамена) по предмету и, в конечном счете, — лишение истории статуса учебного предмета основной образовательной программы (федеральной) и превращение ее в факультатив.

Опыт внедрения «вариативности» в преподавании истории в 1990-начале 2000-х гг. показывает, что она запускает процесс раздробления единого культурно-образовательного пространства России: не только каждый субъект Российской Федерации, но даже каждое отдельное муниципальное образование (или каждая школа) начинает само определять, какой истории учить «своих» детей на «своей» территории. Развал единого образовательного пространства – одна из технологий по развалу страны.

С этим понятно. Теперь посмотрим, а какие именно претензии выдвигаются к содержанию нового учебника: неужели они настолько серьезные, что действительно дают основания говорить о том, что в новом учебнике (в отличие от «старых», надо полагать), полно ошибок и «искажений»?

Увы. Основной вал придирок, придирок к содержанию учебника представляет собой обвинения не по поводу того, что в учебнике есть, а по поводу того, чего в нем нет. Прежде всего, — «правильных» с точки зрения критиков оценочных суждений.

Эти претензии — к тем фрагментам текста, где авторы ограничились фактологией, не посчитав себя вправе навязывать школьнику те или иные оценки и выводы. Как эти претензии (или требования) – а в сущности, они выливаются в требование, чтобы эти оценки были даны – сочетаются с упреками учебника в политизированности, «навязывании» школьникам «единственно правильной» точки зрения, сравнениями его «кратким курсом ВКП(б), и т.п.?

Я уже говорил, что лишь небольшая часть претензий к учебнику связана с попытками обосновать «лживость» авторов, поймать их на ошибках. Здесь условному коллективу критиков-«релокантов» удалось «нарыть» очень мало: претензии сформулированы прежде всего за счет банальной словесной эквилибристики. Какая-то внятная аргументация в пользу ошибочности или некорректности тех или иных представленных в учебнике исторических фактов или утверждений практически отсутствует.

Приведу несколько примеров, чтобы было понятно, о чем речь.

В качестве примера «лжи» авторов учебника приводится следующая цитата: «В начале XXI века ситуацию удалось стабилизировать и значительно укрепить вертикаль власти и эффективность реализации принимаемых решений». Это, по мнению все того же Колесникова, «вранье».

Ну и в чем же именно он усматривает ошибочность этих суждений? Разве вертикаль власти не была укреплена? Или «стабилизации» не было? Или – не удалось повысить эффективность реализации принимаемых решений?

Нет, оказывается, он возмущен тем, что во всех этих позитивных процессах умалчивается роль наших «геополитических конкурентов» — а именно им, оказывается, граждане России должны быть за это благодарны. Всего этого удалось добиться потому, что именно они (а не Путин!) «принесли в Россию капиталы» и «дали возможность… преодолеть бедность, нормально питаться и одеваться».

Продираясь через словесную эквилибристику, которой критики учебников прикрывают отсутствие у них претензий по существу, я обнаружил только одну, которую можно с натяжкой квалифицировать как имеющую отношение к фактологии. Она была озвучена Т. Эйдельман (и, возможно, заимствована ею у того же Колесникова): она связана с утверждением учебника, что после Великой Отечественной войны были репрессированы те бывшие военнопленные, кто был уличен в коллаборационизме. Называя это «прямой ложью», Колесников заявляет: «сажали всех, кто по глупости или в силу тоски по родине возвращался из плена». Увы, перед нами в данном случае пример банального невежества: в соответствии с имеющейся статистикой репрессий, из числа бывших военнопленных, вернувшихся на Родину после войны (1 млн 836 тыс) были репрессированы 233,4 тыс. чел.[1] То есть, авторы учебника как раз правы: репрессированы были далеко не все, а именно те, кто был скомпрометирован.

Еще одно, встретившееся на просторах интернета обвинение: будто бы из изложения событий Второй мировой войны «выпали», или «были исключены» материалы об участии представителей русской эмиграции в европейском Сопротивлении в годы Второй мировой войны. Это обвинение связано с незнакомством условного «рецензента» с принципами построения и содержанием Образовательной программы по предмету «История». В соответствии с ней данная тема рассматривается в рамках курса «Всеобщей истории» 10 класса. Если всерьез сравнивать новый учебник с ранее представленными в школе, то в нем как раз содержание материалов по истории эмиграции (не только в годы Второй мировой войны, но и в целом) существенно расширено. То же самое касается придирки к учебнику для 11 класса относительно недостаточности приведенных сведений о «репрессированных народах»: соответствующая дидактическая единица присутствует в материале, изучаемом в 10-м классе (по хронологии).

Подводя итоги. Считать подобные претензии к содержанию учебника сколько-нибудь добросовестными нельзя. Учитывая, что они рассчитаны главным образом на некомпетентную аудиторию и излагаются в надрывно-эмоциональном ключе, их единственное назначение – служить инструментом психо-эмоционального воздействия на граждан России, формирование негативного отношения к учебнику и – опосредованно – к образовательной политике Российского государства. Ну а объективную оценку новому госучебнику могут дать педагоги.