Недавно в театре драмы состоялась первая пресс-конференция нового художественно руководителя театра — заслуженного деятеля искусств России Владимира Петрова, который поделился творческими планами, рассказал о новых постановках и о том, как будет меняться состав труппы… «Новый сезон будет для театра 210-м! Это как отсчет перед стартом – два, один, ноль… пуск!», — задал дружеский тон беседе Владимир Сергеевич. Новый худрук не стеснялся никаких вопросов, и с удовольствием удовлетворял любопытство пишущей братии.

— Владимир Сергеевич, расскажите о том, что планируете поставить уже в новом здании театра?

— Я хочу сделать четыре постановки для Большой сцены, и две для Малой. Первый спектакль – моя инсценировка по пьесе Торнтона Уайлдера «Мост короля Людовика Святого». Второй – адаптация пьесы Шекспира «Укрощение строптивой», в сочинении Аркадия Застырца. Есть такой интересный человек, поэт и драматург из Екатеринбурга. Это «Укрощение строптивой», переписанное согласно сегодняшним реалиям. Дальше в планах «Горячее сердце» Островского. Мы уже делаем сценографию, есть идеи, есть режиссер, есть художники, есть композиторы… Также будет инсценировка по Габриэлю Гарсиа Маркесу – «Невероятная и грустная история о простодушной Эрендире и ее жестокосердной бабке».

Для Малой сцены я готовлю спектакль «Река Потудань» по Андрею Платонову и спектакль по пьесе современного литовского драматурга Мариуса Ивашкявичуса «Ближний город». Это то, что мне хочется сделать для начала жизни Зимнего театра!

— Театр сохранит прежнее название, или все-таки будет называться Городской Зимний театр?

— Я хотел вернуть театру старое название, но встретил большую оппозицию со стороны воронежцев, которые обвинили меня в посягательстве на святое – на Кольцова. Хотя я хотел вернуть историческое название театра. Но очевидно жители еще не созрели… Пока театр как назывался, так и будет называться Государственный академический театр драмы им. А.В. Кольцова. Не люблю, когда театры делят на «старый» и «новый». Я реконструированный театр для себя называю Зимним — мне так больше нравится.

— То, что делается внутри театра вас полностью устраивает?

— В общем-то, все делается так, как мы с Купером и хотели. С нами считаются, наши пожелания учитывают. Но там возникла одна большая проблема – коробка сцены, то есть место, где происходит действие – оказалась очень не прочной, кирпичи вынимались руками и раствор крошился в ладонях. Я видел фотографии 44-го года, как восстанавливали театр. Строили из того, что было. Поэтому когда мы обнаружили эти дефекты, то не захотели, чтобы во время спектакля лопнула крыша, и все бесценное оборудование находящееся в театре, было загублено. Поэтому было принято решение разбирать коробку сцены. Разобрали вниз на 15 метров, пока дошли до целых кирпичей, а потом возвели обратно. По нашим планам к декабрю должно было уже все стояться. Но в связи с этой историей пришлось заказывать металлоконструкции, надо делать галереи – причем галереи надо делать по месту, потому что стены театра «гуляют» на 40 сантиметров, на заводе их не сделаешь! Не хочется делать абы как, хочется чтобы театр простоял долго – лет 50, как минимум.

— Насколько современным будет оборудование?

— У нас будет все тоже самое, что и в Театре Наций. Когда я разговаривал с поставщиками, которые делали и Большой театр, и Театр Наций, я спросил – и это все у меня будет? Они сказали – да! Я видел все это. Но возникает другой вопрос – кто всем этим будет руководить? Это ведь сложнейшая аппаратура, нужно обучать людей. В Воронеже таких специалистов нет, а из Москвы за копеечную зарплату сюда никто не поедет. Это ведь какая ответственность – человек управляет всеми механизмами, а механизмов там будет много! Все имеют компьютерное управление. Это нужен толковый программист!

— А что с актерской труппой?

— Я уже пригласил 14 человек новых. Но все они работают по контракту, который мы подписали на год. Я пока не могу их взять в штат, и уволить старых актеров – даже тех, у кого минимальная занятость. Я морального права не имею уволить людей, которые посвятили жизнь театру. Даже если они на пенсии. Лишить их театра – значит лишить их смысла существования. Потерпим, посмотрим… Все актеры, которых я беру, они на контракте. В отличие от основной труппы – они навсегда! Даже если я очень захочу уволить кого-то из старой труппы, я юридически не смогу этого сделать. Конечно, если он не пьет, не срывает спектакли и не дерется в кулуарах.

— Новым актерам уже подыскали жилье?

— Слава Богу, что власти нам помогают. Дали первый этаж университетского общежития недалеко от памятника Славы. Он почти пустовал. Там артисты будут жить как в трехкомнатной квартире. На каждого своя комната, но при этом общая кухня, санузел, ванная… Сейчас надо там делать реконструкцию. К примеру, актовый зал – никому не нужный – разделить на 3 комнаты. То есть еще одна стройка на нашу голову. А это все деньги. Часть будет сделана до нового года, а другая часть денег будет освоена в первом квартале следующего года. Спасибо области, которая помогает театру по всем направлениям. А нам ведь действительно сложно, мы только на ноги становимся, потому что у нас нет ни жилья, ни репертуара. Старые постановки мы не можем вынести на новую сцену, это не возможно. Здесь сцена 8 метров, там – 16. Переделывать все декорации надо, а это нецелесообразно. Лучше на той сцене поставить новые спектакли.

— Куда денутся старые спектакли?

— У нас есть договоренность, что еще года 2-3 театр будет иметь возможность играть старые спектакли там же, где играли. Максимум, то что будет в Зимнем театре – это 350 мест большой зал, и 172 – в малом. Впрочем, в малом зале трибуны телескопические и в зависимости от спектакля мы можем сажать 100 или 50 зрителей. Кроме того, параллельная жизнь малой и большой сцены вряд ли возможна, так как звук будет проникать через стены. То есть нам бы не хотелось, чтобы люди, сидя в Большом зале, смотрели один спектакль, и до них доносилась музыка с другого. Чтобы не было такой слышимости, должно стоять два здания на разных фундаментах – чтобы у них не было ни общей вентиляции, ни общего газо- и водоснабжения.

— А как же вы будете доигрывать здесь спектакли, если сюда хотели перенести театр оперы и балета, пока в их здании будет идти реконструкция?

— Я не знаю насчет театра оперы и балета, на мой взгляд, это вообще не возможно. Здесь же нет оркестровой ямы! Как они без нее не смогут? Кроме того, актеры нашего театра на этой сцене работают с микрофонами, вся сцена ими увешана. А что такое микрофоны для оперного театра? Но если они все-таки решатся сюда перейти, мы можем делиться. Они же не каждый день играют. Часто у них в театре проходят гастрольные спектакли и концерты звезд. Вот вместо гастролеров будем выступать мы. Я думаю, они будут вместо гастролеров пускать на сцену нас — в наш бывший родной дом.

— Кого будете приглашать из режиссеров?

— Для начала я хочу шесть спектаклей сделать сам, чтобы как-то задать линию театра, определить его лицо. Тем более если приглашать режиссеров, они должны знать, куда идут. Я буду приглашать тех, кто близок мне. Или наоборот – очень далек от меня, но мною предельно уважаем. Поэтому надо сначала сделать 6, даже 7 спектаклей. Седьмой это сказка, но она будет делаться для старой сцены, так как до нового года мы не войдем в то здание – 100%. В лучшем случае мы откроем тот театр Малой сценой, чего мне очень бы не хотелось.

— Когда мы увидим новых актеров?

— Только в новом театре. В этих спектаклях на открытии сезона – нет, они не успели еще войти. Это 4 мальчика и 4 девочки из Ярославская училища, остальные из Владивостокского училища. Я их нашел на ярославском фестивале «Будущее театральной России». Туда больше 20 институтов привозят свои работы. Это очень удачное место для выпускников, которые выходят в мир.

Еще к нам пришел заслуженный артист Алексей Алексеевич Магдалинин из Орловского театра и Юрий Шаршов – мы с ним работали в Рижском театре русской драмы, потом он метался по стране, сейчас перебрался в Воронеж. Этих актеров я взял в театр на договор, они будут принимать участие в будущих спектаклях. А вводить их сейчас в старые спектакли, это терять время. Да и я не думаю, что для актера это хорошо – начинать жизнь в театре со ввода! Это всегда форс-мажор, несчастный случай, напряжение.

Фамилии я называть молодых не буду, 24 октября я их всех буду представлять в Доме актера, на открытии Дома актера. Там покажем всех 20 новых человек. Расскажем, что они могут. Они все заняты в сказке, в Шекспире, в Уайлдере, и один в Платонове.

— Вы неожиданно вышли на сцену в спектакле «Арест». Это были форс-мажорные обстоятельства? В дальнейшем будете еще где-то играть?

— Вы знаете, я не исключаю такую возможность. Мало ли что. Но хорошо бы играть у другого режиссера, а не у себя самого. Это все-таки две разные профессии, и бегать туда-сюда…

— В этом сезоне вы тоже будете играть в «Аресте»?

— Да, мы будем играть на пару с Денисом Кулиничевым. Один спектакль я, один спектакль он. Я буду играть на открытии.

— Вы уже познакомились с Воронежем? Что у нас нравится?

— У меня очень мало свободного времени, потому 2-3 репетиции в день. Плюс стройка, и т.д. Но при этом я стараюсь не пропускать филармонических концертов. У вас очень хороший оркестр, высокий уровень! С удовольствием посещаю также Камерный театр. Считаю, что это очень серьезный театр – имеющий своего зрителя, свой репертуар. Сам Михаил Бычков, который смог создать театр на пустом месте, безусловно достоин уважения. К сожалению, в ТЮЗ я пока не ходил, но чувствую, что надо. Еще я очень люблю живопись, и даже пытаюсь коллекционировать ее. Еще у меня пока мало информации о ваших художников, работы которых бы я хотел повесить дома, или в театре Я слышал, что очень хорошая балетная труппа у вас в театре, но пока не успел оценить. Времени нет…

Марина Хоружая,
Фото автора

Подписывайтесь на Вести ПК в Дзен.Новости , Дзен , Google News , Телеграм-канал , Twitter , Вконтакте

...