Сергей Михалок: «Для «Ляписа Трубецкого» главное – резонанс!»

Недавно в Воронеже в пабе «Сто ручьев» выступила известная группа «Ляпис Трубецкой» во главе с ее солистом Сергеем Михалком. В свой прошлый приезд «ляписы» успели посетить Камерный театр, на сей же раз, они решили просто подышать свежим воздухом. «Мы погуляли вокруг гостиницы, послушали колокольный звон…

Я рад, что нам не приходится прятаться за капюшонами и темными очками – нас никогда никто не узнает — признался корреспонденту «ВестиПК» Сергей Михалок. – Жаль только, что время на прогулки очень ограничено. У нас настолько плотный график, что приезжая в город, я только и успеваю, что позаниматься спортом и уделить внимание книгам».

Как выяснилось, к спорту Михалок «прикипел» несколько лет назад. Тогда он сбросил более 30 килограммов (кудрявый и узнаваемый Михалок в свое время весил 107 килограммов, — Прим. Авт.) «Когда я понял, что лишний вес мне реально мешает, я просто закрыл рот и начал заниматься в спортом трижды в день. Плюс трижды в неделю я качаюсь в зале, занимаюсь боксом…» Тогда же Михалок завязал со всеми вредными привычками – в первую очередь с алкоголем. Теперь все свободное время проводит за книжками.

«Сейчас я читаю книгу Густава Майринка «Вальпургиева ночь», а параллельно — рассказы Аксенова, — поведал нам Сергей. — Вообще я очень много читаю. А что еще в поездах делать? Не в тетрис же резаться и не в карты на раздевание играть с проводницами. Хотя и такое бывало, когда я пьянствовал. Из книг, если говорить о жанрах, мне нравится киберпанк – Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг. Это люди, которые придумали «Джонни Мнемоника» и «Матрицу». Иногда читаю новомодных писателей. Хотя не могу сказать, что они оставляют какой-то большой след в моем мировоззрении. Читаю иногда просто для того, чтобы быть в курсе. Очень люблю Кена Кизи («Пролетая над гнездом кукушки»). Есть ряд писателей, произведения которых могу перечитывать тысячи раз: Чехов, Гоголь, Гашек, Олейников, Заболоцкий, Довлатов, Говард, Томпсон. Это то, что я повторю в интервью и через десять лет…»

На концерте группа «Ляпис Трубецкой» исполнила песни с пластинки «Капитал», разбавив их романтико-чувственными номерами с альбома «Веселые картинки». «Мы выбираем песни, которые на сегодняшний день, как нам кажется, сохраняют актуальность, — поведал лидер коллектива. — Сейчас мы записали достаточно романтический, тихий альбом, но я думаю, это просто передышка перед новой яростной атакой. Потому что у нас не остается выбора – мы принимаем бой».

«Нам не нравится, когда нас позиционируют с веселыми клоунами!»

— Сергей, со времен песен «Ау» и «Яблони» в вашем творчестве многое поменялось. Как вы сейчас определяете направление, в котором играете?

— Панк — уже не подходит, к этому слову уже столько ненужного говна прилипло, что приходится, как на зоне, за базар отвечать. Стоит только сказать, что ты панк, как сразу какой-нибудь придурок начнет допрашивать: «Да ты кто такой? Ты сколько раз в «Кащенко» лежал? «Галоперидол» пробовал? Мочу пил? Ну, то есть всякий бред. Поэтому я придумал термин «хиппи-файт»: типа мы за любовь и цветочки, но можем и в табло заехать. Я ведь всех на самом деле люблю. Но быть независимым очень трудно, все время кто-то хочет сзади подобраться.

Когда нас называли «популярной поп-рок-группой», нам это очень сильно не нравилось. Мы надолго застряли в этой трясине, и слава Богу, что у нас хватило сил из нее выбраться. Нам надоело, что нас позиционируют как веселых клоунов. То, что мы сейчас делаем – это единственная ипостась, которой, как мне кажется, мы можем соответствовать. Это наше истинное лицо. Мир постоянно предлагает тебе новые лабиринты. Но нам нравится делать то, что мы делаем сейчас. А тогда мы были подневольными людьми с массой всяких зависимостей.

— Ваша группа попала в «черный список» деятелей культуры Белоруссии. Стали ли вы более популярны после официального запрета?

— Нет какого-то индекса популярности, да и не занимаюсь я анализом нашего успеха. Нас нет в рейтингах журналов-билбордов, мы представляем собой конкркультурный коллектив. Распространение нашего творчества – это андеграундная и альтернативная коммуникация, по которой трудно судить, насколько популярен артист: нет статистики тиражей, нет статистики ротации на радиостанциях.

Основные российские радиостанции и телеканалы не крутят музыку, которую играет «Ляпис Трубецкой». Для меня в последнее время важен плотный гастрольный график. И пускай мы не собираем стадионов, но главное то, что мы востребованы! Я всегда хотел быть независимым музыкантом со всеми вытекающими последствиями: мы ездим достаточно много, мы играем порядка 15 концертов в месяц, собираем в городах аудиторию от 500 до 1000 человек, играем хэдлайнерами на фестивалях. В принципе, нас очень много обсуждают, и самые главные для меня понятия — реакция и резонанс. Мы артисты эпатажные, много острых моментов затрагиваем, ведем себя иногда безобразно, иногда на грани вульгарности и бурлеска. Мы используем любые возможности позадираться, поэтому реакцию мы вызываем. Это для меня очень важно, то есть споры, дискуссии, эпитеты. Некоторые нас считают лицемерами и чертями, другие приписывают ангельские моменты. Самое главное – резонанс. В принципе, если говорить о сатирическом артисте, это его главная задача.

«Попадание в «черные списки» стало для нас неожиданностью»

— А как вы вообще попали в эти «черные списки»?

— В принципе, это не было для меня неожиданностью. Мы живем в тоталитарном государстве. Белоруссия – это некое подобие утопии оруэлловской (имеется в виду роман «1984», — Прим. Авт.). Время замерло в нашей стране, и все факты тоталитаризма, все артефакты несвободного общества у нас налицо. Я имею в виду — власть в руках у деспота. Все, что связано с деспотизмом, проявляется в крайних мерах с приставкой «ультра». 19 декабря разделило общество сильно, и если до этого слово «аполитичный» было уместно – целая прослойка людей занималась искусством, контркультурой (от хипстеров до модной молодежи), они являли собой снобистско-циничное отношение ко всему политическому, то с тех пор они понимают: если не предпринимать какого-то противодействия, то скоро у нас не останется своего пространства.

Если до этого были какие-то уголки, связанные с демократичными началами, которые имели место 15-20 лет назад, когда рушился Советский Союз, то сейчас государство с громадной скоростью отвоевывает все назад. Борьба за территорию – поэтому никакого инакомыслия, никакой свободной мысли и, конечно же, никакого рок-н-ролла. Потому что все, что связано с рок-н-роллом, свободной мыслью, либертариантскими идеями, все что связано с истинным социальным духом и такими вещами, как справедливость — государство подавляет. Власть все хочет контролировать: должен быть четкий, окученный участок, где будет работать так называемая система. Все это получается нелепо, шито белыми нитками, поэтому сейчас концертов в Белоруссии мы не проводим. Но при этом молодежь все равно распевает песни, собирается на квартирники. Даже люди, далекие от нашего творчества, разделяют нашу гражданскую позицию. Потому что мы четко и точно говорили о своей гражданской позиции – за кого голосовали, что мы думаем по поводу того, что происходит.

«Я шлялся по притонам и опускался до состояния «овоща». Но я смог преодолеть все зависимости!»

— Когда вы прогуливались вокруг отеля, ничего не приобрели в местных магазинчиках? Многие знаменитости увозят из нашего города и вещи, и сувениры…

— Так то ж знаменитости, у них денег полно! А у нас режим экономии. Причем, это не связано с кризисом, мы всегда так живем! К тому же, впереди еще много гастролей. Зачем нам что-то покупать, если мы из дома берем все нужное. Таскать-то все это нам придется! У нас нет грузчиков – мы сами носим и аппаратуру, и вещи. Так что покупки делаем редко. Да и не шопоголики мы, у нас нет привычки бегать по магазинам и покупать поделки местных умельцев.

— Финансовая неопределенность не отвлекает от творчества?

— Эти вещи лежат абсолютно в разных областях. И если у кого-то они пересекаются, это уже самообман. Да, есть утверждение, что художник должен быть голодным. Но ведь есть множество богатых людей, для которых творчество лишь хобби. Но они при этом могут делать офигенные вещи. Бедняки тоже могут создавать шедевры, но они же могут создавать и откровенный кал. Не обязательно художник должен быть бедным, не обязательно он должен быть и богатым. Он просто должен быть художником. Хотя для общего кругозора хорошо побывать и на дне, и на вершине. Но это очень опасный путь.
Я сам пребывал в различных состояниях, примерял на себя огромную массу образов – от крепкого семьянина, мужика с трезвой головой и руками, растущими откуда надо, и до состояния «овоща». То есть это было, когда я шлялся по каким-то притонам, не соображая, что я вообще делаю. На моем кругозоре это отразилось хорошо – теперь я могу апеллировать любыми понятиями, четко зная, что за ними скрывается. Я могу говорить как про наркотики, так и про Гогена и Моне. Эти знания были добыты опытным путем, а не вычитаны в неизвестно каких книжках. Но, повторюсь, это очень опасный путь, потому что многие «там» и остаются.

— А как вам, кстати, удалось преодолеть все эти зависимости? Я имею ввиду алкоголь, наркотики… Вы ведь все бросили в одночасье…

— Все путают коллектив и образ художественного руководителя, то есть меня. Наши музыканты ни с чем не завязывали. Впрочем, по большей части с наркотиками у нас и не было дружбы, а вот с алкоголем да. Десять лет я балансировал на грани, но ни о чем не жалею. В то время я смог многое понять и увидеть такие вещи, которые нормальные люди видят только в кошмарных снах. Впрочем, у моих любимых писателей – Берроуза, Хантера Томпсона, Довлатова, Хемингуэя тоже было алкогольное Дао, и метаморфозы, которые происходили с ними, сильно влияли на их творчество. Я никогда от этого не отворачивался, но сейчас я не пью. Чтобы вырваться из этого, нужно было гипер-усилие, резкий скачок.

«Артисты — это фон, на котором люди живут, умирают, рожают детей и делают великие открытия…»

— Сергей, вы по натуре – философ. Никогда не задумывались о своем предназначении в этой жизни, и что вы считаете своим главным достижением?

— Какие у меня могут быть достижения? То, что мы делаем, никто не найдет при раскопках через тысячу лет. Мы не архитекторы мира, не Гауди, не Рахманинов… Мы – артисты — не стоим даже одной книги Уэлша или пары предложений Гурджиева, Блаватской. Есть великие мыслители, которые меняли ход истории. Мы — артисты — просто фон. Фон, на котором люди живут, умирают, рожают детей, делают великие открытия. Если мы никого не убиваем и не идем на заводы, где своими корявыми ручками испоганим деталь, уже за это нам можно сказать спасибо. Мое достижение и предназначение одновременно — помогать людям снимать стресс. Вот, собственно, и все.

— Вы довольно много гастролируете. Кто-то мечтает о такой жизни, а многие артисты говорят, что разъезды их утомляют, и они с удовольствием посидели бы дома… Вы тоже устаете от переездов?

— Ну что значит устаю? Человек, который работает в забое двадцать лет подряд, устает в тысячу раз больше любых поп-артистов, которые направо и налево твердят, как им сложно приходится и как они не высыпаются. Все эти причитания о том, как сложно петь живьем у микрофона – это все говно. У нас бабская ведь, по сути, работа, а не мужская. Поэтому я не буду говорить про сложности в своей работе — все это делается легко и весело!

Марина Хоружая,
Фото автора.