Согласно акту технического расследования причин аварии, представленному в субботу Ростехнадзором, события в Хакасии начали развиваться катастрофически не утром 17 августа, а несколькими часами раньше (в Москве был вечер 16 августа). Причем не на Саяно-Шушенской ГЭС.
В 20:20 по московскому времени на Братской гидроэлектростанции (БГЭС, в Иркутской области) в помещении АТС сработала пожарная сигнализация. Станция практически сразу же оказалась отрезанной от внешнего мира, так как вышли из строя все основные и резервные каналы связи. Кроме того, объединенное диспетчерское управление Сибири не получало никаких данных телеметрии, что усугубляло положение, поскольку БГЭС выполняет регулирующую функцию по распределению электроэнергии в энергосистеме региона.
Диспетчеры не могли управлять ГЭС в течение 40 минут — до 21:00, пока со станции с ними наконец не связались по сотовому телефону. К этому моменту персоналу станции удалось локализовать огонь, однако аварийный режим сохранялся еще в течение 11 часов — до тех пор, пока до конца не восстановили связь и не устранили последствия пожара.
За то время, пока связь с Братской ГЭС отсутствовала, диспетчеры начали перебрасывать нагрузку на Саяно-Шушенскую станцию (СШГЭС). Всего в Сибири три ГЭС, способные выполнять регулирующие функции — Братская, Усть-Илимская и Саяно-Шушенская. Только их технические характеристики соответствуют этим требованиям, и, поскольку на БГЭС начался пожар, функции регулятора перенесли на СШГЭС. Почему не на Усть-Илимскую, которая находится намного ближе, непонятно — в документе Ростехнадзора об этом ничего не говорится.
Так или иначе, СШГЭС, до этого обеспечивавшая лишь 20 процентов регулирования, разом получила 100-процентную нагрузку, так как к ней добавили 80 процентов регулирования основной ГЭС региона — Братской.
В связи с увеличением нагрузки, в 23:14 на Саяно-Шушенской ГЭС, где незадолго до этого проходил плановый ремонт гидроагрегатов, была запущена турбина номер два (всего на СШГЭС 10 гидроагрегатов). До этого она находилась в резерве, и из акта Ростехнадзора неясно, завершился ли ремонт гидроагрегата к моменту его экстренного запуска.
Через 15 минут в работу был введен еще один резервный гидроагрегат — десятый. Таким образом, к 17 августа в работе находились девять из десяти турбин — все, кроме шестой, на которой шел ремонт. Дополнительные нагрузки, выпавшие на станцию, в несколько раз превышали те, что были на ГЭС до этого.
Однако причиной аварии стали не сами по себе гигантские нагрузки, а их переменный характер — по словам главы Ростехнадзора Николая Кутьина, станция находилась в диапазоне от 4200 до 3000 мегаватт. «То есть 1200 мегаватт перебрасывали то вверх, то вниз», — цитирует «Интерфакс» Кутьина. Такой разброс мощности ставит под угрозу нормальную работу гидроагрегата, и в конце концов вторая турбина не выдержала и разрушилась.
Как объяснил в конце сентября в интервью журналу «Эксперт» бывший консультант компании «Волжский гидроэнергетический каскад» Сергей Чернышев, у турбины есть две зоны скоростных режимов вращения: нижняя и верхняя. «При переходе из одной зоны в другую турбина проходит опасную зону резонансных колебаний. Она должна проходить ее, грубо говоря, дважды за время своего существования — когда ее разгоняют и потом, когда останавливают», — рассказал Чернышев.
Разрушение второго гидроагрегата произошло из-за сильнейшей вибрации (амплитуда колебания турбинного подшипника превысила норму в четыре раза). По словам Кутьина, второй гидроагрегат СШГЭС за то время, когда его в срочном порядке вводили в работу, шесть раз проходил опасную зону работы (см. справку).
Из-за вибрации возникла усталость металла в узлах крепления гидроагрегата. В первую очередь, это коснулось крышки турбины, где не выдержали крепежные шпильки. В них начали образовываться стремительно увеличивающиеся трещины, в результате чего крышку сорвало и верхняя часть гидроагрегата была разгерметизирована. Вода хлынула в машинный зал, сметая многотонные конструкции из стали и бетона.
Специалисты установили, что усталость металла на крепеже достигала 98 процентов. Из отчета Ростехнадзора также следует, что крепеж был установлен с технологическими нарушениями: на некоторых шпильках отсутствовали гайки.
Ко всему прочему стоит отметить, что завод-изготовитель гидротурбин, смонтированных на СШГЭС, установил срок их службы в 30 лет. На момент аварии срок эксплуатации второй гидротурбины составлял 29 лет и 10 месяцев.
Наряду с техническими выводами Ростехнадзор публикует в своем отчете имена людей, халатность, технические и организационные просчеты которых так или иначе стали причиной аварии. Они поделены на две группы: в первой шесть имен (по мнению Ростехнадзора, их действия способствовали возникновению аварии), во второй девятнадцать (они несут постоянную ответственность за предотвращение инцидентов на СШГЭС).
Имена названы не просто известные, а очень громкие. В первую очередь бросается в глаза упоминание в отчете прекрасно известного каждому россиянину Анатолия Чубайса, который ныне возглавляет госкорпорацию «Роснано».
Анатолий Чубайс согласился с выводами Ростехнадзора. «Считаю, что в выводах Ростехнадзора достаточно полно отражены технические причины аварии. В том, что касается моей ответственности — я вообще отвечаю за все, что происходило при мне в отрасли», — цитирует Чубайса «Интерфакс».
В то же время он заявил, что в 2000 году был обязан подписать акт приема Саяно-Шушенской станции в эксплуатацию, так как станция к тому моменту уже отработала более 20 лет. «Остановить Саяно-Шушенскую ГЭС в то время, в условиях роста потребления электроэнергии, и годы дожидаться прихода инвестиций для замены рабочих колес гидроагрегатов было бы катастрофой для экономики Сибири и миллионов живущих там граждан», — добавил Чубайс.
В 2000 году, будучи председателем правления РАО «ЕЭС России», Чубайс утвердил акт о приеме ГЭС в промышленную эксплуатацию («Саянку» окончательно ввели в строй лишь в конце XX века, хотя начали возводить еще в 1963 году). В вину Чубайсу ставится также то, что в последующие годы не были выполнены мероприятия по безопасной эксплуатации СШГЭС: в частности, не был построен остро необходимый дополнительный водосброс и не заменены рабочие колеса на гидроагрегатах.
Однако Чубайс стоит в списке Ростехнадзора лишь третьим — впереди него идут действующий замминистра энергетики РФ Вячеслав Синюгин и гендиректор ОАО «ТГК-1» Борис Вайнзихер.
Синюгин в 2001-2004 годах работал заместителем Чубайса, а затем руководил ОАО «ГидроОГК» (прежнее название «РусГидро»). По данным «Ростехнадзора», именно он вывел ремонтный персонал из штатного расписания ГЭС, не внеся при этом в договоры ремонта и обслуживания требования о регулярном контроле технического состояния основного оборудования. Кроме того, он (как и Чубайс) причастен к тому, что состояние безопасности СШГЭС не получило реальной оценки. Не начатое строительство дополнительного водосброса и замена рабочих колес на гидроагрегатах, по мнению ведомства Кутьина, также на его совести.
О Вайнзихере написано меньше — он в 2005-2008 годах был техническим директором РАО «ЕЭС России», совмещая в течение двух лет эту должность с постом гендиректора ОАО «Силовые машины» (той самой компании, которая построит новые гидроагрегаты для СШГЭС). В отчете говорится, что он отвечал за введение в действие стандартов РАО «ЕЭС России», которые не обеспечили безопасную эксплуатацию ГЭС.
Еще один человек, несущий ответственность за то, что на ГЭС не были приняты меры по безопасной эксплуатации — это руководитель дивизиона «Юг» «РусГидро» Валентин Стафиевский, который в течение 23 лет был главным инженером «Саянки».
Предпоследним в «малом» списке Ростехнадзора идет председатель Центральной комиссии по приемке в эксплуатацию СШГЭС Анатолий Дьяков, который, несмотря на все недостатки и нарушения, принял ГЭС в эксплуатацию с оценкой «хорошо».
И, наконец, последнее (возможно, самое главное) имя — бывший министр энергетики РФ Игорь Юсуфов, который сейчас работает в МИД. Ни много ни мало, Ростехнадзор обвиняет Юсуфова в том, что он не создал механизмов реального государственного контроля и надзора за безопасной эксплуатацией объектов энергетики, а также (sic!) «не обеспечил разработку и принятие основ государственной политики в области безопасной эксплуатации объектов энергетики, способствовал передаче контрольных функций от государства эксплуатирующим организациям без принятия решений о повышении их ответственности за энергетическую безопасность РФ».
Среди 19 других фамилий (тех, кто был обязан предотвратить аварию) есть не менее любопытные. В первую очередь, это руководители станции и топ-менеджеры «РусГидро». Среди них директор СШГЭС Николай Неволько, главный инженер Андрей Митрофанов, его заместители Евгений Шерварли и Геннадий Никитенко, начальник службы мониторинга оборудования Александр Матвиенко, начальник оперативной службы Игорь Погоняйченко, начальник производственно-технической службы Александр Пересторонин, начальник службы надежности и техники безопасности Николай Чуричков, начальник службы технологических систем управления Андрей Чупров, а также исполняющий обязанности начальника штаба ГО и ЧС службы экономической безопасности и режима Михаил Чиглинцев.
Последний отличился тем, что во время аварии уехал со станции на своем автомобиле, не организовав работу по ликвидации последствий аварии. Примеру Чиглинцева последовали Матвиенко и Чуричков. Директора ГЭС Неволько на станции вообще не было.
Кроме того, в список, который со временем может стать «черным», попал глава «РусГидро» Василий Зубакин. Ему вменяется пять нарушений федерального законодательства, в том числе закона о защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера.
Помимо Зубакина в перечень попали член правления «РусГидро» Борис Богуш, его заместитель, директор по эксплуатации «РусГидро» Тимур Юсупов, начальник департамента технической инспекции компании Николай Дорофеев, начальник департамента эксплуатации и управления режимами Тимур Хазиахметов, глава департамента планирования ремонтов, технического перевооружения и реконструкции Роман Клочков, а также бывший гендиректор Саяно-Шушенской ГЭС Александр Толошинов и замглавы управления Ростехнадзора по Сибирскому федеральному округу Анатолий Коновалов.
Самая любопытная фамилия (как и в случае с Юсуфовым) оказалась в самом конце. Последним в списке Ростехнадзора значится обвиняемый во взяточничестве бывший глава Сибирского управления Ростехнадзора Леонид Баклицкий. На него ложится ответственность за ненадлежащее проведение проверки Саяно-Шушенской ГЭС, которая состоялась в июне 2008 года.
Безусловно, вина всех вышеперечисленных чиновников не равнозначна. С одной стороны, речь идет о «чинах», которые занимались государственной политикой в области энергетики и подписывали бумаги на последней стадии — то есть, фактически были лишь отдаленно связаны с происходящим на станции. И с другой — о людях, которые непосредственно отвечали за безопасность своих сотрудников и на которых теперь всю жизнь будет лежать вина — доказанная в суде или нет — за гибель десятков людей.
На крупнейшей в России ГЭС по преступной халатности не оказалось необходимых мер защиты; на ней использовалось не защищенное от влаги и пыли оборудование; кроме того, на ней не было необходимых средств индивидуальной защиты.
К огромному числу жертв привело то, что в помещениях, расположенных под машинным залом, просто-напросто не было эвакуационных выходов на отметку, не подвергаемую затоплению. Людям, попавшим в ловушку из воды и бетона, элементарно некуда было деваться.
Сам персонал ГЭС оказался не готов к такому развитию событий и не знал, что делать. Началась паника. На станции в момент аварии находились около 300 человек, 75 из которых погибли на рабочем месте.
Представляя журналистам отчет Ростехнадзора, Николай Кутьин рассказал, что авария на Саяно-Шушенской ГЭС была не единственной в своем роде — оказывается, четверть века назад у нее был брат-близнец. Дело происходило в 1983 году на Нурекской ГЭС в Таджикистане. На станции точно так же, как и в Хакасии, сорвало шпильки креплений с крышек гидроагрегатов, в результате чего произошла аналогичная авария.
Тогда министерство энергетики СССР засекретило информацию об аварии, и материалы о ней не попали к специалистам, которые теоретически могли не допустить повторения тех событий. К чести Ростехнадзора, на сей раз данные об аварии были опубликованы, хоть и с месячной задержкой. При этом с результатами работы комиссии по расследованию причин аварии может ознакомиться любой желающий — отчет выложен в свободном доступе в интернете.
Тем не менее, остается много вопросов. Во-первых, непонятно, какие действия будут предприняты после того, как стали известны имена тех, кого считают виновными в аварии на СШГЭС. Если деятельность всех обозначенных выше персонажей останется без правовой оценки, возникнет вопрос о том, кому и зачем надо было поднимать их имена.
Во-вторых, совершенно неясно, что произошло на Братской ГЭС, спровоцировавшей аварию в Саянах. Не стыкуются две вещи — если в течение 40 минут со станцией не было вообще никакой связи (для такого гигантского сооружения это практически немыслимо), то почему в сообщении иркутского МЧС инцидент с пожаром описывается как ничего не значащий эпизод? Если «происшествие на технологический процесс Братской ГЭС не повлияло», зачем надо было перекидывать всю (!) нагрузку с нее на несчастную «Саянку»?
Третий вопрос самый важный, но одновременно самый бессмысленный: сколько еще катастроф должно произойти, чтобы в России начали думать о безопасности предприятий, большинство из которых как были построены во времена СССР, так там и остались?
Они организованы в рамках партпроекта «Старшее поколение». (далее…)
На въезде в Воронежскую область загорелся тягач с прицепом. (далее…)
Информировать службы охотничьего надзора попросили воронежских охотников об обнаружении трупов домашних свиней и диких кабанов…
В главном финансовом документе страны увеличивается финансирование всех социальных и экономических обязательств. (далее…)
Житель Воронежа год назад приобрёл ноутбук на одном из интернет-магазинов. (далее…)
Жительница Бобровского района бесплодие лечила более 10 лет. (далее…)
This website uses cookies.
