МК: Муртаза Рахимов: “У нас сейчас по сути однопартийная система. На Госдуму стыдно смотреть. Уровень централизации хуже, чем в советские времена”

Новый яростный обличитель появился у путинской вертикали власти, партии “Единая Россия” и политической системы страны в целом. На сей раз в этой роли выступил не какой-нибудь последователь Немцова, Каспарова или Касьянова, а плоть от плоти нынешнего российского истеблишмента: бессменный лидер Башкирии с 1990 года, один из крестных отцов “Единой России” — Муртаза Рахимов, пишет газета «Московский комсомолец».

С чем связана такая “смелость” известного своей осторожностью и безошибочным политическим нюхом политического тяжеловеса? Идет ли речь о чисто тактическом упреждающем ходе старожила российского губернаторского корпуса? Или регионы действительно больше не в силах выносить давление со стороны федерального центра? Наконец, что конкретно Муртаза Рахимов ставит в вину партии власти?

Бесконечный скандал в благородном единороссовском семействе напоминали в последнее время отношения между Москвой и властями Башкирии. Началось все с, казалось бы, пустяка. Весной 2008 года президент республики и один из отцов-основателей “Единой России” Муртаза Рахимов со скандалом уволил главу своей администрации Радия Хабирова. Низверженный чиновник вскоре всплыл на крупной должности в кремлевском аппарате. И тут началось: возбуждение и отмена уголовных дел против Хабирова, его исключение и новое “включение” в ряды партии власти “ЕР”. На это наложились споры о будущей судьбе самого башкирского руководства. Плюс драка за контроль над башкирским ТЭКом, которую в конце концов выиграла крупная московская корпорация.

Недавно автор этих строк обвинил власти Уфы в использовании недозволенного приема: разыгранной националистической карты. Муртаза Рахимов тут же выразил готовность ответить и рассказать свою правду о взаимоотношениях центра и регионов.

Ответы одного из отцов-основателей “Единой России” на чисто башкирские вопросы укладываются в нехитрую формулу “всё вам наврали”. Но вот размышления на более общие темы как минимум заставляют серьезно задуматься.

Принцип чайника

— Муртаза Губайдуллович, в Москве считают, что в ходе недавнего конфликта с федеральным центром руководство Башкирии активно разыгрывало националистическую карту. Что вы можете на это ответить?

— То, что я не понимаю, о чем идет речь. Одно дело, если бы в республике все было бы только для башкир. Но у нас же все наоборот! Я всегда заявлял, что многонациональность — это благо. У нас одна треть семей живет в смешанных браках. Мы даже преподавание ведем на четырнадцати языках. У нас ко всем относятся одинаково!

— А как насчет прошлогодних демонстраций в городе Сибай под лозунгами “Федералы, руки прочь от Башкирии” и “Здесь вам не Чечня”? Говорят, что это было организовано местной властью, а демонстрантов привезли на автобусах из другого города.

— Все это абсолютно не так. Демонстрации были направлены против депутата Госдумы Андрея Назарова, и лозунги были соответствующие. Внезапно сбоку появились два-три парня и растянули лозунги, о которых вы упомянули. Провисели они буквально полминуты. Но и этого хватило, чтобы все заснять и погнать потом провокационную волну. По этому факту — все вопросы к Назарову. Он решил таким образом защищаться.

Что же до настоящих националистов, то есть у нас таких несколько человек, живущих по принципу “мой чайник — сам в него и гажу”. Но какое отношение это имеет к республике в целом? Да, я выступаю категорически против действий министра Фурсенко, отменившего национальный компонент образования. Но опять же — при чем здесь национализм? Мы же не требуем, чтобы все в республике обязательно изучали башкирский язык, — только по желанию. Но я хочу, чтобы башкиры, татары, чуваши, марийцы, все другие имели право и возможность изучать свой язык, культуру, обычаи, традиции. Что в этом криминального?

— Вас упрекают в том, что вы пытаетесь вернуть времена региональной вольницы начала 90-х годов с их лозунгом “берите суверенитета сколько хотите”…

— Но мы же брали столько, сколько Борис Николаевич давал, не больше.

— А вот сейчас Владимир Владимирович берет все обратно, а вы не хотите отдавать. Разве не так?

— Вредны любые перекосы — и в сторону излишней регионализации, и в сторону излишней централизации. Сейчас мы наблюдаем именно второй вариант. Смысл федерализма — в компромиссах между центральной властью и регионами. У нас принято говорить о вертикали власти. Но не менее важно и горизонтальное устройство государства. Только так можно учесть все интересы республик, областей и народов. Я глубоко убежден, что на нынешнем этапе необходимо дать больше полномочий регионам. В свое время я был участником переговоров о сохранении Советского Союза. Помню, как Михаила Сергеевича просили: “Дайте нам экономическую самостоятельность”. Думаю, что если бы к таким просьбам прислушались, тогда, может быть, Советский Союз и не развалился бы.

— И что, Россия тоже может повторить судьбу Советского Союза?

— У деятелей советского периода есть одна общая черта с некоторыми нынешними идеологами федерального центра. Они не хотят понять и признать абсолютную необходимость федерализма. Надо радоваться, что Россия — многонациональная страна. В многонациональных семьях и дети красивые рождаются. А что до вашего вопроса, то кто в здравом рассудке уйдет из хорошего дома? Надо просто добиваться, чтобы наш общий дом был именно таковым.

У нас сейчас все насаждается сверху. Уровень централизации даже хуже, чем в советские времена. По отношению к местным проводится политика недоверия и неуважения. Я считаю неправильным, например, что в последние годы местные кадры в региональных представительствах федеральных ведомств заменяются на присланных из центра. Еще один пример — “Единая Россия”. Я только что прочитал, что партия “Единая Россия” должна быть “независимой” — “не под лапой губернатора”. В качестве образца для подражания приводят советскую ситуацию, когда председатель облисполкома подчинялся первому секретарю обкома КПСС. Извините, но основа партии должна формироваться снизу. А у нас пока этого не видно. Партией пытаются рулить люди, которые и тремя курицами не командовали. Разве так может быть?

Как слезть с иглы

— А всегда ли местные достойны доверия? Например, не является ли лозунг “Башкирия и Россия — вместе навеки” тонким намеком, что Башкирия — это не совсем Россия?

— Без России Башкирии нет. Но и без Башкирии России тоже нет. Россия — федеративное государство, а его основу заложили в том числе и мы, образовав в свое время первую российскую автономию.

Но вам не кажется, что мы не о том говорим? О том, как поднять экономику, — вот о чем надо думать, а не о том, кто куда уйдет! У нас в газетах каждый день пишут: какого губернатора выгоняют, кто сам уходит, какой черный список в администрации президента лежит. С утра до вечера пишут: когда Рахимова снимут или не снимут, как будто я только переживаю об этом…

Я вот нефтяник, 34 года на заводе проработал. За это время ни разу не слышал понятие “баррель” и не знал, что оно означает. А сегодня про баррель каждая бабка знает, как будто высшее образование получила. Слышит, сколько баррель стоит, и все думает: “Теперь уж точно пенсии не будет!” Мы все знаем, что живем за счет нефти, газа, металла. Структуру экономики надо так изменить, чтобы мы все сами делали, а не импортировали. Если у нас сегодня все отрасли экономики были бы конкурентоспособны, никакие кризисы нас бы в такой степени не коснулись!

— Но ведь снять экономику с нефтяной иглы — легче сказать, чем сделать?

— А как может быть по-другому, если у нас производительность труда в десять раз меньше, чем в Америке, а зарплата все последние годы росла? Многие банки и корпорации в конце года выдавали бонусы. Какие могут быть бонусы, если они все в долгах? А члены совета получают миллионы долларов. За что? Какая это экономика выдержит? Только у нас такое возможно, в другом месте за такое с работы бы сняли.

После кризиса 1998 года никто экономику России так по-настоящему и не поднял. Уровень жизни поднялся только за счет удорожания нефти. Мы же перспективой не занимаемся. Сегодня, пока есть нефть, газ, — щеки надуваем. А дальше что будем делать?

— И что конкретно вы предлагаете?

— Я считаю, продавать сегодня нефть — это преступление. Нужно продавать продукты переработки. Мы в республике научились делать бензин и дизельку на уровне стандарта “Евро-4” и “Евро-5”. А для этого нужно было проводить реконструкцию всех перерабатывающих заводов. И не только перерабатывающих — большинство наших предприятий срочно нуждаются в реконструкции и перевооружении. У нас же оборудование по 30—40 лет не менялось. Сколько еще таких производств по стране? Пока мы не начнем экономить и привлекать новейшие импортные технологии, мы экономику никогда не поднимем.

— И насколько успешно, по вашему мнению, правительство сейчас действует в этом направлении?

— Пока мне трудно сказать. Но вы же слышали, как Дмитрий Анатольевич сам сказал: многие из выделенных на борьбу с кризисом сотен миллиардов долларов были потрачены неэффективно. Мы в республике этих денег не видели и не почувствовали. И еще я не понимаю: зачем нам спасать Дерипаску и прочих олигархов? Если они плохие менеджеры, пусть на их места придут другие. Почему же мы с вами должны оплачивать их просчеты из собственного кармана? Тем более что просчеты там такие, что никаких резервов не хватит. Когда у страны было 100 миллиардов долларов долгов, все валили на “тяжелое наследие СССР”. Сегодня объем корпоративной задолженности близок к 500 миллиардам долларов. В этой-то катастрофе кто виноват?

Так жить можно?

— В свое время вы выступили в поддержку системы назначаемости региональных лидеров. Вам не кажется, что если бы принцип избираемости губернаторов сохранился, проблем между центром и регионами было бы меньше?

— Я не очень хорошо знаю ситуацию в других регионах, и поэтому мне трудно ответить на этот вопрос. Но меня очень беспокоит, что страна постепенно отходит от процессов демократизации. Возьмем Госдуму. Разве это парламент? Стыдно смотреть! Население же смеется! Я в свое время был членом Верховного Совета. У нас и представить себе было нельзя, чтобы в пустом зале голосовали, словно на пианино играют. Люди же все видят!

Или возьмем Совет Федерации. Членом СФ я тоже был. Но в мое время он действительно отвечал требованиям, предусмотренным Конституцией. А сегодня что происходит? Я верю, что Дмитрий Анатольевич постепенно придет к тому, что эту систему надо кардинально реформировать. Ведь сейчас у нас по сути однопартийная система. При этом избиратели не знают, кого они избирают. А депутатам руководители фракций говорят: “Если ты нам не понравишься, мы тебя отчислим!” Что же это такое? Должно же быть хоть какое-то уважение!

— Очень забавно слышать такое из уст одного из отцов-основателей “Единой России”: ведь именно ваша партия контролирует парламент.

— И очень плохо, что все контролирует одна партия. Должно быть как минимум две партии — точно так же, как в Англии и Америке.

— И что же нужно делать, чтобы появились две партии?

— Мне трудно сказать, что нужно делать. Но какие-то изменения должны быть обязательно. Мы не можем так жить, чтобы одна партия диктовала. Мы идем к тому, откуда ушли.

— Не можем жить, но живем же.

— Жить можно было и при советской власти, когда все говорили: “Лишь бы не было войны!” Но при таком подходе мы так и никогда не построим нормального гражданского общества и правового государства.

О креслах и наследниках

— Вы ругаете федеральную политику за застойные явления. Но разве у вас не то же самое на уровне республики?

— Застой? У нас нет застоя. Экономика идет вверх. Мы больше всех по стране строим жилья на селе. В Уфе все меняется на глазах. Мы деньги тратим на решение социальных вопросов, строительство школ и больниц.

— Ну, естественно, нефть была дорогая, вот и была возможность тратить…

— У нас всего 11 млн. тонн нефти в год добывается. И в отличие от других регионов мы всю свою нефть у себя и перерабатываем. Как в Москву приедешь, так все нефтяники только и спрашивают: “Можно нашу нефть у вас переработать?” Я очень горжусь тем, что мы сумели рационально распорядиться нашей нефтянкой. Оренбургская область, например, добывает нефти чуть ли не в два раза больше, чем мы, — 18—19 млн. тонн в год и 21 миллиард кубов газа. Но нефтяных доходов в бюджете у нас все равно в два раза больше! У нас собственник в республике остался!

— И все-таки не зря ли отменили норму, ограничивающую срок пребывания у власти региональных лидеров?

— Опять намекаете на долгий срок моей работы? А за что меня выгонять? За хорошую работу? За то, что республика созидает, работает? Вы можете к нам в республику с любой стороны въехать и сразу понять, что вы именно в Башкирии. Почему? Потому что мы не дали село развалить. Помню, как на меня Борис Николаевич ругался за то, что мы приостановили на нашей территории действие его указа о роспуске совхозов. Я ему тогда в шутку ответил: “Колхозы разрушим — воровать даже неоткуда будет!” И что в результате? А то, что сегодня из Москвы приезжают и удивляются: “Надо же, у вас, оказывается, в деревнях люди живут!”

— А насколько вы держитесь за свое кресло? Вы планируете управлять Башкирией как можно дольше или все-таки выйти на пенсию через какое-то время?

— За свое кресло я как раз держусь. Я его с завода принес, где был директором. Сам его ремонтирую. У меня даже инструмент свой заводской есть (показывает. — “МК”). Ну а если отвечать на ваш вопрос по существу, то абсолютно нет у меня желания бесконечно продолжать. Доработаю свой срок и уйду на пенсию. Я уже многим, наверно, надоел. Очень важно вовремя уйти самому. Другой вопрос: кто вместо меня придет, чтобы все сделанное не развалили?

— Вы уже наметили кандидатуру преемника? Есть мнение, что вы хотите передать власть в республике по наследству вашему сыну Уралу в лице его ставленника Сарбаева?

— Преемника пока не наметил. Успею еще. У меня ведь срок заканчивается в октябре 2011 года. Кто после этого станет новым главой Башкирии? Как Президент России скажет, так и будет. Однако кандидатуры и Урала, и Сарбаева я сегодня абсолютно исключаю.

У нас же 40% населения живет на селе, а Урал — чисто городской человек. Он никогда не занимался и не стремился заниматься чисто хозяйственными делами. Он прекрасный менеджер, вот пусть и работает в своей сфере.

Что же до Сарбаева, то он энергичен, хорошо себя показал и как глава района, и как министр. Но лидером республики может быть только человек, к которому есть большое доверие. А Сарбаев только начал работать. Время покажет.

Добавлю к этому только одно. Человека извне республика не примет. Помню, приехал я в один дальний район, а мне местный старик и говорит: “Вы из побывавших у нас руководителей — первый человек после Пугачева”.

— То есть президент Башкирии обязательно должен быть башкиром?

— Башкиром, может, и не обязательно должен быть. Но башкирский язык должен знать. Вы же видели, как я со всеми — башкирами, татарами, русскими — разговаривал на их родном языке. Ну невозможно это — без знания языка руководить многонациональной республикой! Кстати, в царской России губернатор имел 15% надбавки к жалованью за знание местного языка. Я, правда, не прошу добавки, мне не надо, и так хватает.

— Насчет “хватает”: говорят, ваш сын Урал — самый богатый человек в республике, долларовый миллиардер.

— Самый богатый — это я. (Смех.) Вот, говорят, сын у меня мафиозник. На самом деле он крепкий менеджер. И, кроме зарплаты, у него нет ни копейки. Зарплата большая, не спорю. Но что вы хотите, если на руководимых им предприятиях средняя зарплата была 69 тысяч рублей? А так у него есть только квартира в 27 кв. метров у моей тещи.

— А здание дворцового типа на Коммунистической улице в Уфе — это что?

 — Так там же офис его был. Сейчас все полностью передано новым хозяевам башкирского ТЭКа.