Процесс по делу об убийстве чеченца в Берлине: эхо двух войн в зале суда

Что рассказала в земельном суде Берлина бывшая жена застреленного в прошлом году в немецкой столице чеченского полевого командира Зелимхана Хангошвили.

«Вадим Николаевич К.» — указано в графе «подсудимый» на листе бумаги при входе в особо охраняемую зону зала номер 700 Земельного суда Берлина. Здесь вот уже два месяца проходят слушания по делу гражданина России, обвиняемого в убийстве бывшего чеченского полевого командира Зелимхана Хангошвили. Всех участников и зрителей процесса перед входом в зал заседаний обыскивают; журналистам запрещено брать с собой не только электронную аппаратуру, но даже связки ключей и бумажники. Вход — только с блокнотом и авторучкой.

В ожидании своей очереди М. долго и пристально смотрит на этот лист бумаги. Генеральная прокуратура Германии уверена, что «Вадим Николаевич К.» приехал в Берлин через Париж из Москвы специально для того, чтобы застрелить отца ее детей. В ходе судебного заседания во вторник, 1 декабря, ее и обвиняемого будут разделять не больше десяти метров — и бронированное стекло.

Две войны как личная трагедия

М. отказывается от интервью, как и адвокаты, представляющие семью Хангошвили. Ее выступление в суде займет без малого два часа, но этого окажется мало.

М. 47 лет, она родилась в Грузии, живет в федеральной земле Бранденбург, по профессии — врач, причем свою специальность в ответ на вопрос судьи она выговаривает по-немецки и практически без акцента.

«Я была целеустремленной ученицей, у меня были большие планы», — так говорит М. про свои школьные годы в Чечне, где она училась до восьмого класса. Затем семья решила отправить ее в Эстонию на попечение родственников. Там она поступила в медицинский колледж, но не доучилась — отец купил дом в Чечне, решил собрать семью в одном месте.

Когда в декабре 1993-го началась первая война в Чечне, она бежала в Дагестан. «Никто из нас тогда не ожидал такой разрушительной войны», — говорит М. Через несколько месяцев, спасаясь от боев, Чечню покинули и ее родители. Семья воссоединилась в дагестанском городе Хасавюрт, название которого судебный переводчик, отлично говорящий по-русски, так и не сумел правильно выговорить.

«У нас это называется сватовство»

М. осталась в Дагестане и в 1997-м окончила там медицинскую академию. Родители вернулись в Чечню, где летом 1996-го, в ходе столкновений между российскими войсками и сепаратистами в дом ее родителей попал снаряд — погибли ее сестра и племянница. М. рассказывает обо всем этом спокойно и размеренно, но в зале то и дело повисает напряженная тишина.

В какой-то момент один из адвокатов обвиняемого не выдерживает пристального взгляда сына убитого, который пришел на заседание с матерью, и просит судью навести порядок.

В конце 1999-го в Чечне снова началась война, М. снова бежала, только на этот раз не в Дагестан, а в Панкисское ущелье на территории Грузии. Там весной 2000-го ее «свели» с Зелимханом Хангошвили. «У нас это называется сватовство», — говорит она, и переводчик пытается подобрать адекватный эквивалент в немецком.

«Я ни о чем не знала, меня как врача вызвали к пациенту — а там оказался Зелимхан», — рассказывает она. В организации знакомства участвовала ее двоюродная сестра.

Под командованием Хангошвили было не более 20 человек
«Я презирала войну, политику и насилие», — говорит М. о самой себе в те годы. Но ее супруг был настроен совсем иначе — он был, по ее словам, «очень сильный патриот и воин». В мае 2001-го он «ушел на войну», и в какой-то момент ей начало казаться, что они больше не увидятся.

На вопросы судьи о связях ее бывшего мужа с лидером сепаратистов Масхадовым она отвечает, что Хангошвили мало что ей рассказывал, утверждает, что командовал он группой бойцов численностью не более 20 человек. Она описывает саму себя как «страуса, который пытался спрятать голову в песок». По ее словам, она уже тогда, не выдерживая нагрузки, подумывала о разводе. Но развелись они намного позже — в 2017-м, уже находясь в Германии.

Хангошвили участвовал в нападении на Назрань

Судья спрашивает, что М. известно об участии Хангошвили в нападении на Назрань летом 2004 года и ссылается на пресс-конференцию Владимира Путина в Париже в декабре 2019-го, в ходе которой президент России впервые публично прокомментировал берлинское убийство . По словам Путина, жертвами лишь одного из терактов, в осуществлении которого участвовал застреленный в Берлине Хангошвили, стали свыше 90 человек.

На акции протеста живущих в Германии чеченцев перед российским посольством в Берлине

М. отвечает, что Зелимхан Хангошвили действительно участвовал в рейде боевиков в Назрани, но утверждает, что жертв было вдвое меньше. По ее словам, в начале 2005-го они вернулись в Грузию, где за несколько месяцев до этого в результате так называемой «революции роз» к власти пришел тогда 37-летний выпускник Колумбийского университета в Нью-Йорке Михаил Саакашвили.

В ответ на вопрос судьи М. подтверждает, что Хангошвили в Грузии получил титул и статус «эмира Панкиси», поскольку «договорился с властями Саакашвили о том, что несет ответственность за своих людей в ущелье». Связи убитого полевого командира с окружением бывшего президента Грузии еще могут стать предметом рассмотрения суда — в ходе следствия в качестве свидетеля была, в частности, опрошена супруга Михаила Саакашвили Сандра. Кроме этого, известно, что Хангошвили перебрался в Украину в то время, когда Саакашвили занимал пост губернатора Одесской области.

Суду не хватило отведенного времени на опрос бывшей жены убитого, поэтому ее выступление будет продолжено через две недели.

Сам обвиняемый Вадим К. (по данным прокуратуры), он же Вадим С. (как указано в найденном при нем загранпаспорте) по-прежнему хранит молчание.

Источник и фото